Клуб Выпускников Московского Физико-Технического Института--Авторский раздел--Георгий Петрович Чистяков
Клуб Выпускников Московского Физико-Технического Института
Главная -- Авторский раздел -- Георгий Петрович Чистяков
Статья Г.П. Чистякова из книги «Я — Физтех», изданной в 1996 году.
ГЛУБИНА ГЛУБИНКИ
Чистяков Георгий Петрович — филолог, историк, богослов. Священник Храма Св. Космы и Домиана в Москве и настоятель храма Покрова Богородицы в Детской Республиканской клинической больнице, член Правления Российского Библейского Общества и Международной Ассоциации по изучению отцов церкви. С 1985 года читает на Физтехе курс лекций по Библии, истории христианства и истории богословской мысли. Заведующий кафедрой истории культуры МФТИ.
До того, как я пришел на Физтех, я почти 20 лет проработал в высшей школе. Вел практические занятия, читал лекции, принимал экзамены, участвовал в коллоквиумах. Но здесь, в МФТИ, я увидел других студентов. Причем то, что они другие, стало понятно сразу, таких студентов, наверно, нет ни в одном учебном заведении России.
Большинство физтехов из провинции, среди них мало москвичей. То, что они провинциалы, видно сразу, потому что они очень многого не знают, очень многого не читали, не видали, не слышали – даже о художниках, о композиторах и писателях, о каких-то вещах, о которых москвичи знают, как им кажется, все. При этом физтехи – это люди с блестящими глазами, с удивительной остротой ума. На первой лекции мне иногда приходилось и приходится рассказывать им то, что рассказываешь школьникам младших классов в других условиях. А на пятой лекции с ними занимаешься такими вещами, которыми и с аспирантами в Московском университете не получится заниматься, причем не с физиками, разумеется, а с историками, филологами, философами.
Это люди, которые обладают способностью не усвоить, не просто запомнить, а именно разобраться в сути. Люди, обладающие особенностью понять, в чем дело, и очень глубоко разобраться практически в любом вопросе за максимально короткий срок.
Я привык работать с гуманитариями, многим из которых ничего не интересно. Они уже все знают, все узнали и изведали, все видали, совсем как Гильгамеш, известный герой Вавилонского эпоса о все видавшем. Общение с ними просто не получается. Мне приходилось работать на высших курсах переводчиков для Организации Объединенных Наций. Этим мальчикам тоже не было ничего интересно, кроме того, что они должны были работать в ООН, в Нью-Йорке, хотя, конечно, работали они блестяще, потому что это было связано с их будущей карьерой. Но студентам МФТИ, с которыми я работал и работаю (сначала в Жуковском, а потом в Долгопрудном), это не нужно для карьеры, не нужно для того, что преподавать какую-нибудь культурологическую дисциплину в очередном пединституте и зарабатывать таким образом свое жалование. Им это нужно для одного — чтобы понять. Вот это главное, что отличает Физтех. Человек с Физтеха живет во многом именно для того, чтобы понять.
Бывают, конечно, такие случаи, когда студенты, бывшие физики, на глазах превращаются в гуманитариев. Я этого не одобрял и не одобряю, но сразу после прихода гуманитариев и, в частности, моего прихода на Физтех, такое начало случаться. Может быть, это и нехорошо, потому что это потеря для Физтеха, потеря для физики – уход таких людей. Но это приобретение для гуманитарных наук, для философии, для литературоведения, для богословия, потому что туда приходят люди с абсолютно новым складом ума, новым взглядом на гуманитарное знание.
Все студенты во всех высших и невысших учебных заведениях требуют, чтобы им поставили оценку за сданный плохо или вообще заваленный курс (непрослушанный или плохо прослушанный). Это естественно. Но только на Физтехе бывает, что студенты в числе 50, 60, а то и 100 человек бегут за тобой по улице, чтобы ты поставил им оценку в зачетную книжку. Студенты везде клянчат и просят оценки, на Физтехе не клянчат, здесь оценки – требуют. У меня однажды даже рукав от пальто оторвали. Студенты требовали, чтобы я принял у них зачет, а мне хотелось посидеть в общежитии за чаем, потом надо было идти домой на электричку, а меня вытащили из комнаты, где я только чашку с чаем к губам поднес и потащили в аудиторию зачет принимать. Это пальто так у нас дома и называется – «физтеховское».
При этом я не знал еще ни одного, и надеюсь никогда не узнаю такого студента Физтеха, который бы клянчил, как это бывало со студентами в институте иностранных языков или в пединституте, или вымаливал оценку, – здесь такого не бывает. Студенты есть студенты: бывает – учатся, бывает – не учатся, бывает – учатся плохо. Но жалкого просителя на Физтехе все-таки не встретишь, здесь даже ленивые являются полноценными людьми. Это особая черта этих мальчиков (просто мальчиков здесь больше на два порядка, чем девочек, но девочек тоже, а, может быть, даже девочек в первую очередь, ведь девочки у нас на Физтехе очень талантливые и яркие).
Студент-филолог, если он услышит на лекции какое-то имя, скажем, имя поэта Гвидо Кавальканти, о котором никогда и не слышал, все равно ни за что не спросит: «Кто это такой? Когда жил? Где издан? Где можно найти его тексты?» А студент Физтеха, даже если он услышит имя Данте, о котором никогда почему-то не слыхал, или имя Алексея Константиновича Толстого, которого вообще все знают, а он о нем не слышал, не стесняясь спросит: «Кто такой?» Все это свидетельствует о какой-то подлинности этих молодых людей, приезжающих сюда из глубинки, чтобы стать замечательными русскими интеллигентами. Повторяю: даже если речь зайдет о Бахе, а он его почему-то не знает, или о Моцарте, он спросит: «Кто такой?», при всех, не стесняясь, и, конечно, получит ответ. Поэтому: среди физтехов есть дикари, но нет «образованцев», если использовать этот солженицинский термин.
Я не хвалю студентов МФТИ, я знаю, что среди них есть и халтурщики, и хулиганы, и бездельники, но повторяю — в основном это полноценные люди, никак не потомки гоголевского Акакия Акакиевича. Я люблю студентов Физтеха и лекции на Физтехе – за неожиданные вопросы; за неожиданные повороты, которые предлагают мне мои собеседники; за то, что самые необразованные из них могут вдруг неожиданно понять очень сложные вещи, о которых подчас мы с ними говорим. Я люблю их еще и за «неуважительное» отношение, за то, что они ценят в человеке не титулы (к ним они привыкли, ведь лекции у них читают не только профессора, но и академики). Они уважают человека не за титулы, а за что-то очень личное. Для меня это очень ценно, потому что с ними может быть легко установлено и может поддерживаться какое-то подлинное человеческое общение. Многие мысли, которые потом входят в статьи и в книги и потом мною используются в дальнейшей работе, вызревали именно во время этих лекций, иногда в весьма «неуважительных» диалогах с моими собеседниками. Кто-то из них меня пытался даже в тупик ставить, смеяться надо мной, но смеяться без злобы. У советского человека есть одно качество: он любит смеяться со злобой, смеяться с раздражением, с ненавистью, высмеивать своего собеседника с чувством превосходства. Студенты Физтеха умеют смеяться без злобы, задавать вопросы с двойным дном, но без всякого делания унизить и посмеяться над результатом. Это естественность в общении отличает студентов МФТИ, и за нее тоже я люблю лекции на Физтехе.
Русский интеллигент в XIX веке был, как правило, выходцем из глубинки, сыном сельского дьячка или лекаря из далекой провинции. Советский интеллигент в большинстве случаев — это вариант «Михалков – сын Михалкова» и т.п. Выходцы из МФТИ в этом смысле похожи на интеллигентов прошлого, они — почти все из глубинки, это self made people, а потому именно на них можно надеяться, ожидая, что им удастся вернуть русской интеллигенции ту глубину, которая отличала ее в прошлом столетии.
Георгий Петрович Чистяков больше десяти лет читал лекции по истории христианской культуры на Физтехе. Вот несколько слов о нем. Отец Георгий Чистяков происходит из семьи московских интеллигентов. Его отец Петр Георгиевич был математиком, блестяще читал лекции, руководил студентами. Возможно, именно он привил своему сыну любовь к аналитическому, глубокому мышлению и, главное, передал ему свое стремление к труду умственному и душевному, стремление донести самую сложную мысль до ума и сердца каждого слушателя в аудитории. Соединившись с обретенной в юности горячей верой во Христа, эти свойства сделали отца Георгия неповторимым проповедником и лектором, пастырем и просто другом для многих сотен людей, приходящих к нему в храм в Столешниковом переулке http://www.damian.ru/
Существенная мера его труда обретается в Республиканской детской клинической больнице, настоятелем домового храма которой, храма Покрова Пресвятой Богородицы, он является (смотрите его работу «Нисхождение во ад»). http://www.rdkb.ru/work/kids/helpfrkids/233 Благодаря его подвижничеству, собравшему вокруг этого храма целую общину и вдохновившему на пожертвования миллионы людей (объем пожертвований в 2005 году оказался сравним с объем государственного финансирования), были спасены тысячи жизней детей, больных лейкозом, муковисцидозом и другими страшнейшими заболеваниями. А те дети, что умерли там, умерли в любви и заботе, а главное и они, и их родители не остались без пастырского попечения, что в такой ситуации едва ли ни важнее медицины.
Аудитория отца Георгия необычайно широка, от студентов и профессоров российских, западноевропейских и американских университетов до российского телезрителя, от профессора консерватории до старого прихожанина церкви, живущего неподалеку от нее.
Но первой большой аудиторией отца Георгия, тогда еще просто Георгия Петровича, стал Физтех. Своими впечатлениями о нашем студенте отец Георгий поделился в книге "Я - Физтех".
За последние годы храм в Столешниковом стал пристанищем для многих и многих тех, для кого изменение системы ценностей в нашем обществе и смена всего уклада жизни в последние 15-20 лет стала личной катастрофой, как и для тех, кто несмотря на всю драматичность революционных перемен в обществе стремится сохранить культурные ценности и передать их своим детям. Среди паствы отца Георгия и сын Бориса Пастернака Евгений Борисович и вдова известного переводчика Сергея Ошерова Инна Алексеевна Барсова, сама профессор Московской консерватории, и выдающийся дефектолог Эмилия Ивановна Леонгард (http://leongard.deafnet.ru/index.phtml?c=26 ) многие другие известные люди, но может самая горячая любовь отца Георгия выпадает на долю пока никому неизвестных студентов и аспирантов самых разных московских ВУЗов, среди которых много и физтехов. Крестился у отца Георгия и наш ректор Николай Васильевич Карлов.
Отец Георгий всегда говорит о том, что священник не должен зарабатывать своим служением Богу, этот ригоризм в отношении себя, совсем нехарактерный сегодня для мировосприятия как мирян, так и клира, находящих себе оправдание в цитатах из Священного Писания, не меняет твердого убеждения отца Георгия о необходимости светского («обычного») труда для священника. Местом такой работы для отца Георгия сейчас является Институт толерантности при ВГБИЛ. ww.tolerinst.ru
Библиография основных работ отца Георгия
Чистякова
К настоящему времени отец Георгий издал два фундаментальных
труда по Евангельскому провозвестию. Первая книга «Над строками Нового
Завета» посвящена первым трем синоптическим Евангелиям: от Матфея, Марка
и Луки. Она вышла в 2002 в Москве в издательстве «Истина и жизнь», ее объем
338 с. Вторая столь же значительная по содержанию «Свет во тьме
светит» посвящена Евангелию от Иоанна, вышла впервые в издательстве
«Рудомино», г.Москва, в 2001 году, ее объем составляет 287 с, в 2006 году
она была переиздана. Эти две книги, составляя основное богословское и
экзегетическое наследие отца Георгия, однако, скорее предназначены людям,
уже нашедшим в себе веру, его духовным чадам и всем христианам, да по сути и
писались они на основе лекций и бесед с братьями и сестрами, как отец
Георгий неизменно называет своих чад, и прихожанами. Еще больший объем его
текстов посвящен скорее тем, кто ищет Бога. Они вошли в пять книг:
«Размышления с Евангелием в руках» (Москва ,«Путь», 1996)
«За последний месяц я похоронил шесть детей из больницы,
где каждую субботу служу литургию. Пять мальчиков: Женю, Антона, Сашу, Алешу
и Игоря. И одну девочку - Женю Жмырко, семнадцатилетнюю красавицу, от
которой осталась в иконостасе больничного храма икона святого великомученика
Пантелеймона. Умерла она от лейкоза. Умирала долго и мучительно, не помогало
ничто. И этот месяц не какой-то особенный. Пять детских гробов в месяц - это
статистика. Неумолимая и убийственная, но статистика. И в каждом гробу
родной, горячо любимый, чистый, светлый, чудесный. Максимка, Ксюша, Настя,
Наташа, Сережа... <...>
Легко верить в Бога, когда идешь летом через поле. Сияет
солнце, и цветы благоухают, и воздух дрожит, напоенный их ароматом. "И в
небесах я вижу Бога" - как у Лермонтова. А тут? Бог? Где он? Если Он благ,
всеведущ и всемогущ, то почему молчит? Если же Он так наказывает их за их
грехи или за грехи их пап и мам, как считают многие, то Он уж никак не
"долготерпелив и многомилостив", тогда Он безжалостен. <...>
Может быть, не думать об этом, а просто утешать? Давать
тем, кому совсем плохо, этот "опиум для народа", и им все таки хотя бы не
так, но будет легче. Утешать, успокаивать, жалеть. Но опиум не лечит, а лишь
на время усыпляет, снимает боль на три или четыре часа, а потом его нужно
давать снова и снова. И вообще страшно говорить неправду - особенно о Боге.
Не могу. <...>
Господи, что же делать? Я смотрю на твой крест и вижу, как
мучительно Ты на нем умираешь. Смотрю на Твои язвы и вежу Тебя мертва, нага,
непогребенна... Ты в этом мире разделил с нами нашу боль. Ты как один из нас
восклицаешь, умирая на своем кресте: "Боже, Боже мой, почему Ты меня
оставил?" Ты как один из нас, как Женя, как Антон, как Алеша, как, в конце
концов, каждый из нас, задал Богу страшный это вопрос и "испустил
дух". <...>
Зачем все это? Не знаю. Но знаю, что Христос соединяется с
нами в беде, в боли, в богооставленности - у гроба умершего ребенка я
чувствую его присутствие. Христос входит в нашу жизнь, что бы соединить нас
перед лицом боли и беды в одно целое, собрать нас вместе, чтобы мы не
остались в момент беды один на один с этой бедой, как некогда остался
Он. <...>
Соединяя нас в единое целое перед лицом беды, Он делает то,
что никто другой сделать не в силах. Так рождается Церковь. <...>»
«На путях к Богу Живому» (Москва ,«Путь», 1999)
«В поисках Вечного града» (Москва ,«Путь», 2001)
«Господу помолимся» (Москва ,«Рудомино», 2001)
«Если собрать воедино созданные за два тысячелетия истории
христианства молитвенные тексты, получится огромная библиотека, поэтому
рассказать в небольшой книге обо всех церковных песнопениях невозможно.
Задача моя мне виделась лишь в том, чтобы показать, каковы основные молитвы,
главные темы церковной поэзии. Рассказать, какими путями слово молитвы
доходит до сердца своего слушателя или читателя... приоткрыть тот пласт
нашей культуры, который мне все еще так плохо знаем. Мне хотелось напомнить,
что христианство – это не система взглядов, не собрание догм, философских
или иных мировоззренческих установок, но живая вера, горящая в сердце
каждого христианина»
«Римские заметки» (Москва ,«Рудомино», 2003)
Это очень живой текст, порой смешной, порой грустный,
духовный и поэтический одновременно, текст интеллектуала, христианина,
человека, родившегося в разгар Советского режима, попавшего в Древний город,
святыню как христианскую, так и античную (ведь отец изначально
филолог-античник) «Жить трудно и временами страшно, а поэтому только
молитва и ее сила (выделено автором – прим.) удерживают нас, в
сущности, всегда висящих над бездной. Микеланджело прекрасно сказал об этом
в своем Страшном Суде», когда в нижней части фрески слева изобразил двух
грешников, которых на небо своею мощною мускулистою дланью бесплотный ангел
словно на канате поднимает за четки, что они крепко держат в руках. А
откуда-то сверху из-под самого потолка капеллы льется ослепительный свет:
это в ярком пятне зримо сияет «Дух в виде голубине» или Spiritus tamquam
columba, как говорится в Евангелии от Марка. Только сегодня посетитель
капеллы этого не увидит. Голубь в оригинале до нас не дошел.» Вот так и весь
труд отца Георгия, он как-то дает очень зримо увидеть то, что стало историей
с одной стороны, но что безумно актуально для нашей жизни с другой. Так
актуально, как только может быть. Потому что стоишь перед жизнью и смертью.
Каждый из нас. Даже тот, кто молод и благополучен.
В этот список не вошли многочисленные статьи отца Георгия в
периодических изданиях. Упомянем сейчас только одну из них. Газета «За
науку», №2(1541), 5 января 2001 г. «Се возвещаю вам великую
радость»
Представляем Вашему вниманию несколько ссылок на интернет-ресурсы о Георгии Петровиче Чистякове:
